У экс-сенатора Сергея Пугачева есть претензии к Межпромбанку, в котором его предприятия потеряли 17 миллиардов рублей, и к ЦБ, который продал его активы за бесценок.
Как говорится в расследовании газеты “Ведомости”, посвященном банкротству Международного промышленного банка, сейчас структуры Пугачева судятся и с ЦБ, и с АСВ, добиваясь от первого компенсации ущерба, а от второго – включения своих требований в реестр кредиторов Межпромбанка. По данным издания, компания “Экстралайн” подала иск на три миллиарда рублей о возмещении ущерба от действий регулятора в результате продажи акций “Северной верфи” в счет погашения кредита Межпромбанка.
Газета напоминает, что судостроительные активы Пугачева были проданы, чтобы расплатиться с Центробанком. Межпромбанк был должен ему порядка 32 миллиардов рублей. Залогом по этому кредиту стали акции судостроительных предприятий, принадлежавших Сергею Пугачеву: “Северной верфи”, Балтийского завода и конструкторского бюро “Айсберг”. Оценщик “БДО Юникон” оценил судостроительные активы в 101,4 млрд рублей.
Реальный покупатель на верфи был известен только один – государственная Объединенная судостроительная корпорация (ОСК), совет директоров которой тогда возглавлял Игорь Сечин, продолжает газета. И ОСК считала, что верфи стоят никак не больше 23 млрд рублей. Отозвав в октябре 2010 года у Межпромбанка лицензию, ЦБ подал иски об обращении взыскания на залоги. Пока шли суды, активы передали в управление ОСК, а в 2012 году она же на торгах купила акции двух самых больших предприятий – “Северной верфи” и Балтийского судостроительного завода за 13 миллиардов рублей.
Как рассказал “Ведомостям” экс-сенатор, в конце 2009 года Владимир Путин, занимавший тогда пост премьер-министра, поручил рассмотреть возможность приобретения государством судостроительных активов Объединенной промышленной корпорации. К подготовке сделки были привлечены Игорь Сечин (тогда вице-премьер), Алексей Кудрин (вице-премьер – министр финансов), Сергей Игнатьев (председатель ЦБ) и Владимир Дмитриев (председатель ВЭБа и тогда, и сейчас). На встречах и совещаниях предварительно обсуждались сумма сделки в 5 млрд долларов и несколько схем ее проведения. В итоге решили, что активы приобретет ВЭБ через дочернюю компанию “ВЭБ-инвест”, фондировать ее под залог облигаций ВЭБа будет ЦБ.
И тут стало известно о проблемах Межпромбанка с ЦБ. Регулятор потребовал погасить долги по беззалоговым кредитам. А затем Игнатьев предложил сделать залог судостроительных предприятий ОПК Центробанку частью сделки по их продаже.
У Игнатьева “была иллюзия, что с точки зрения репутации для меня была очень важна судьба банка”, и он “гарантировал, что в случае реализации схемы у Межпромбанка не отзовут лицензию”, утверждает Пугачев.
В договоре о реструктуризации был пункт о внесудебном обращении взыскания на предмет залога, при этом права требования по кредитам ЦБ перейдут к залогодателям, а регулятор дальше передаст активы кому хочет. На финальной встрече у Игнатьева присутствовали все заинтересованные лица, включая руководство Межпромбанка. Документы, связанные с реструктуризацией кредита и залогами, подготовили быстро и подписали еще до официальной оценки активов, а сделку решили провести по завершении этой оценки, утверждает Пугачев.
В итоге ЦБ получил акции судостроительных компаний в залог по номинальной стоимости, но ОПК имела право в течение 1,5 месяца провести их оценку компанией, согласованной с ЦБ. ОПК заказала такую оценку “БДО Юникон”, та оценила активы в 101,4 млрд рублей Пугачев говорит, что рассчитывал на другую цифру – в районе пяти-шести миллиардов долларов – и “был несколько разочарован”.
Дальше “возникли интриги, ВЭБ из сделки устранился, а то, что было предусмотрено во внесудебном порядке, было реализовано через суд”, продолжает экс-сенатор.
После оценки БДО у Сечина состоялось совещание. Сечин, возглавлявший тогда совет директоров ОСК, говорил, что у ОСК нет денег и было бы неплохо, если бы акционер пошел навстречу государству и предложил какую-нибудь схему. “Он говорит: как вы хотите, чтобы мы как купили? – вспоминает Пугачев. – Я говорю, что мне абсолютно все равно, кто и как это сделает, я хочу продать. Он в ответ: ну оценили в 3,5 миллиарда долларов, а где нам денег взять? Я говорю: можете не покупать, я не принуждаю, если я правильно понимаю, это государство заинтересовано в приобретении активов, а премьер-министр поручил это сделать по рыночной цене”.
В то время чиновник в правительстве подтверждал “Ведомостям”, что выкуп судостроительных активов Пугачева ОСК действительно обсуждался на совещании у Сечина, в том числе как вариант, позволяющий Межпромбанку, испытывавшему проблемы с ликвидностью, погасить долги перед Центробанком. “Но ЦБ нервничает и пугает [отзывом лицензии]”, – говорил он “Ведомостям”. А топ-менеджер крупного банка утверждал, что ОСК ждет отзыва лицензии Межпромбанка, рассчитывая, что это снизит сумму сделки.
Договориться о цене не удалось. А 5 октября Межпромбанк, долги которого планировалось покрыть за счет продажи верфей, лишился лицензии. “Отзыв лицензии стал для меня большим сюрпризом, Игнатьев сказал, что не мог повлиять на происходящее, что окончательное решение было не его, а комитета по банковскому надзору ЦБ”, – вспоминает Пугачев. Через десять дней регулятор обратился в суд с исками об обращении взыскания на акции верфей, в 2011 году выиграл дела, сразу передал активы в управление ОСК, а в 2012 году продал их на торгах – менее чем за 13 миллиардов рублей.
Никакой другой оценки, помимо “БДО Юникон”, не проводилось. Суд по залогам был засекречен, торги были закрытыми с единственным покупателем в лице ОСК, а где конкретно, когда и как они проходили, не известно, продолжает Пугачев.
В результате всех этих действий активы были экспроприированы, заключает экс-сенатор. АСВ с подачи ЦБ не включило в реестр требования его залогодателей к Межпромбанку, а к самому экс-сенатору подало многомиллиардный иск о привлечении к субординированной ответственности по долгам Межпромбанка. “В итоге у меня сначала отняли 3,5 миллиарда долларов, а сейчас еще просят доплатить”, – негодует Пугачев.
По словам директора Национального исследовательского института проблем коррупции Сергея Сапронова, “странно, что продажа Банком России активов “Межпромбанка” всего за 13 миллиардов рублей не интересует следователей. Если стоимость активов и в самом деле была завышена, то почему следствие не допросит менеджеров ЦБ, которые приняли этот залог и выдали под него кредит? В “деле “Межпромбанка” много темных углов, которые требуют освещения”.