Экс-сенатор Сергей Пугачев рассказал телеканалу “Дождь” о покушении, которое он пережил в Англии.
Бывшего российского шпиона Сергея Скрипаля и его дочь Юлию отравили нервно паралитическим веществом. Об этом сообщает The Guardian со ссылкой на источники, близкие к расследованию инцидента.
«Слово шпион, слово предатель — для кого-то это синонимы», — сказал Пугачев, комментируя попытку отравления бывшего разведчика в Англии. По его словам, происходящее — это внутренние дела спецслужб, и в дальнейшем этим должны заниматься спецслужбы государства, на территории которого это было совершено.
Пугачев отметил, что сам находился под пристальным наблюдением спеслужб, на него и его семью было совершено покушение в Лондоне. Он сказал, что хотя Англия кажется очень демократической страной, учитывая тот факт, что многие россияне держат в Лондоне свои активы и покупают там имущество, страна на самом деле является довольно коррумпированной. В его собственном случае после покушения расследование не было проведено должным образом, было предложено только предоставление личной охраны, которая уже имелась. Все материалы его дела были переданы во Францию, поскольку Пугачев является французским гражданином.
Вы жили в Англии. С какими преследованиями, слежками или, возможно, попытками убийства вы сталкивались?
Я, в первую очередь, сказал бы, что я не являлся бывшим сотрудником каких бы то ни было органов, не работал никогда на них, это немножко другая история. Это, в общем, на мой взгляд, зеркальная история, которая в разных странах выглядит одинаково. Естественно, когда вы идете на службу в КГБ, вы понимаете, что вы идете работать. Если вы предаете, то, в общем, слово для кого-то «шпион», для кого-то «предатель», они синонимы в каком-то смысле. И, на мой взгляд, то, что происходит, это происходит между спецслужбами, и в дальнейшем должны разбираться, собственно, спецслужбы того государства, на территории которого произошло это событие.
Что касается меня, да, я находился под пристальным наблюдением спецслужб, на меня было совершено покушение в Лондоне, в том числе на мою семью, на детей. И просто я хотел сказать о том, что Великобритания, где проживает порядка 300 тысяч самых богатых людей России, так или иначе проживают, где, собственно, они держат свои активы, они купили там имущество, недвижимость и так далее, то есть она, может быть, из Москвы кажется такой демократической, очень свободной, но на самом деле страна достаточно коррумпированная, очень неповоротливая.
И когда было совершено покушение, я общался с офицерами из SO15, это антитеррористическое подразделение, и они просто открыто с самого начала мне сказали, что бюджет очень маленький, денег нет, расследовать вряд ли мы что можем, максимум, что можем предоставить вам лично, — какую-то охрану, которая и так у меня была. Собственно, это все тянулось очень долго, потом это все пропало там в Великобритании. Они написали мне письмо, что так как я являюсь гражданином Франции, они передают все материалы уголовного дела о покушении во французскую юстицию, и сейчас возбуждено уголовное дело, оно и идет и развивается уже во Франции.
У многих есть иллюзии по поводу Высокого суда Лондона, английской полиции и так далее. Я бы просто хотел сказать и напомнить о том, что это совершенно не так в жизни.
То есть вы чувствовали реальную опасность. Вы можете сказать, кто вообще за вами следил?
Это, конечно, реальная опасность. Были обнаружены под всеми автомобилями взрывные устройства весом от 1,5 до 3 килограмм. Это серьезное криминальное преступление. Более того, эти машины, начиненные этими девайсами, находились в центре Лондона, они находились в районе парламента, Высокого суда и так далее. И в итоге по этому поводу я перестал участвовать там в судебных разбирательствах, покинул Великобританию и вернулся во Францию.
У вас есть уверенность, были ли это какие-то, может быть, другие ваши враги, или это были российские спецслужбы, или люди, которые ими были наняты, потому что тут разные могут быть версии?
Вы знаете, версий было много, ровно столько, сколько вы назвали, что это, в общем, либо спецслужбы, либо люди, которые были ими наняты. Но до того, как будет вынесено решение французского суда по этому уголовному делу, естественно, я не могу за французского судью решить, как это все было. Тем более, что тайна следствия, допустим во Франции, в прямом смысле тайна следствия. То есть я не знаю ровно ничего, что происходит, хотя идут активные следственные действия, людей приглашают на допросы и так далее.
